Джеки Д`Алессандро - Леди-интриганка
Стэнтон откинул голову и расхохотался. Раскатистый громкий смех заполнил всю карету.
– Мне не почудилось, леди Кэтрин? В ваших словах и правда есть доля цинизма?
– Вы хотите сказать, что я не права?
– На мой взгляд, это не совсем точное определение. Все совершенно не так.
Она даже не пыталась скрыть удивления.
– Не хотите же вы, чтобы я поверила, будто вам нужна жуткая гарпия с кривыми зубами?
– Ну не-е-ет, не угадали.
– Вы меня окончательно заинтриговали, я прямо-таки сгораю от любопытства!
Стэнтон откинулся на подушки сиденья. Его коричневая девонширская накидка резко контрастировала со светло-серым бархатом. Улыбка исчезла с лица, оно вдруг превратилось в непроницаемую маску.
– Она добрая, – серьезным тоном проговорил Стэнтон. – Любящая и преданная. И есть в ней нечто необъяснимое, что трогает меня так, как никогда прежде. Вот так. – Он прижал руку к груди. – Она заполняет душу, которая много лет была пуста. С ней больше нет одиночества.
У Кэтрин перехватило дыхание. Она и сама не знала, каких слов от него ждала, но только не этих. Пустота? Одиночество? И взволновали ее даже не столько слова, а скорее то, с какой интонацией он их произнес. Нота скорбной опустошенности прозвучала в его глубоком голосе. Ей и самой слишком часто доводилось испытывать подобную отрешенность. Но мистер Стэнтон?
Кэтрин еще не сумела придумать подходящую реплику, как Стэнтон уже стряхнул с себя мрачное настроение. Кривая улыбка изогнула уголок его рта.
– И, разумеется, если ей придет в голову благословлять землю, по которой ступают мои ноги, это будет дополнительным плюсом.
Кэтрин испытывала в этот момент двоякое чувство: любопытство и жалость. Слова Стэнтона не только заинтриговали, но и задели ее. Он никогда не казался ей человеком, способным страдать от одиночества, чувствовать, что в его жизни есть пустота.
– Мне не хотелось бы вас разочаровывать, но, думаю, будет только справедливо, если я предупрежу вас, что брак не всегда лекарство от одиночества. Это я знаю по собственному опыту. Однако я желаю вам успеха в поисках того совершенства, которое вы, мистер Стэнтон, сейчас описали. Надеюсь, такая женщина действительно существует.
– Леди Кэтрин, я знаю, что она существует.
Какая-то сила заставила ее спросить:
– Вы допускаете, что она читала «Руководство для леди»? Стэнтон бросил на нее странный взгляд.
– Если учесть, что почти каждая женщина в Лондоне прочла эту книгу, думаю, это весьма вероятно.
– Если она ее действительно прочла, тогда я почти убеждена, что когда вы ее встретите, то останетесь очень довольны ею.
– Доволен? – Трудно было не уловить скептических нот в его голосе. – Что вы имеете в виду?
Леди Кэтрин мило улыбнулась.
– Держу пари, вы все поймете, когда сами прочтете эту книгу.
– Ах вот как! Очень интригующее заявление. А если я вас поймаю на слове? Какова ставка? Что я смогу, выиграть?
Что за самоуверенный тип! Вообразил, что за прочтение «Руководства» ему полагается награда! Однако это может оказаться для нее полезным.
– Конечно же, я не имела в виду настоящее пари, однако почему бы и нет? – Особенно если учесть, что победа мне почти, гарантирована. Кто бы ни выиграл, он получит фант, а другой должен будет выполнить любое его желание, разумеется, в разумных пределах. – Кэтрин не сдержала усмешки. – О, я уже вижу, как вы пропалываете розы и выбиваете ковры! А может, натираете столовое серебро? Укладываете камни для новой садовой дорожки, чините крышу в конюшне...
– Победитель или побежденный, я в любом случае буду счастлив оказать помощь в этих делах. Но почему они оказались не сделаны раньше?
Кэтрин пожала плечами.
– В деревне трудно найти подходящих работников.
– Понимаю, – пробормотал Стэнтон. – Кстати, а что будет служить критерием победы?
– Если вы прочтете ту книгу – имейте в виду: полностью! – и если сможете вести компетентную дискуссию о ее содержании, то вы победили. А если не сможете, значит, выиграла я.
Стэнтон молчал, а Кэтрин загадочно проворковала:
– Конечно, если вы боитесь...
– Простого пари? Навряд ли.
– Тогда откуда эти колебания?
– Честно говоря, я серьезно сомневаюсь, что смогу перенести все страдания, которые придется выдержать, продираясь сквозь болтовню этого Брайтмора. Хотя, надо сказать, терпения мне не занимать. Но ведь самое большее, что я теряю, – это всего лишь один фант. Думаю, стоит принять ваше пари. Сколько времени вы на него отводите?
– Пусть будет три недели, не возражаете?
– Прекрасно, я согласен.
Кэтрин едва сдерживала ликование. В поместье была масса работы, которую мог бы помочь выполнить такой сильный и здоровый мужчина, как мистер Стэнтон. Надо всего-навсего решить, которая из задач самая важная. Но Кэтрин все-таки хотелось найти такое дополнительное условие, которое сильнее всего утомит Эндрю. Вероятно, ей следовало бы насторожиться. Но мысль о победе над мистером Стэнтоном и укрощении его безграничной самоуверенности так возбуждала ее, что Кэтрин потеряла бдительность.
– Конечно, – продолжал мистер Стэнтон, – за три недели старый скандал, связанный непосредственно с содержанием «Руководства», будет забыт из-за нового шума вокруг разоблачения Чарлза Брайтмора.
У Кэтрин оборвалось сердце. Мистер Стэнтон явно намекал на детектива, нанятого для этого расследования. Надо надеяться, что этот человек никак не попадет в Литл-Лонгстоун. А если такое все же случится, что ж, кто предупрежден, тот вооружен. От нее он, во всяком случае, информации не получит. Изобразив спокойствие, которого она вовсе не испытывала, Кэтрин легко рассмеялась:
– Разоблачение? Господи, вас послушать, так мистер Брайтмор – просто какой-то разбойник.
– Очень многие в Лондоне считают, что так оно и есть.
– Включая вас?
– Да.
– Вы ведь можете изменить мнение, когда прочитаете его книгу. Конечно, если действительно прочитаете.
Он пожал плечами, демонстрируя, что на самом деле совсем не намерен читать «эту дребедень», но даже если и прочтет, его мнение не изменится. Кэтрин ощутила нешуточную досаду. Как раздражает ее этот человек! Неужели она когда-то считала его галантным? Приятным? Очевидно, первое благоприятное впечатление было ошибочно. Ее ввели в заблуждение восторженные рассказы брата о характере мистера Стэнтона. Во время прошлых встреч между ними возникло чувство товарищества, но его можно было объяснить, вероятно, темами, которые они обсуждали. Они говорили о Филиппе и Мередит, их свадьбе, ожидаемом рождении ребенка. Кроме того, они часто говорили о делах музея. Кэтрин нахмурилась. Она вдруг поняла, что во всех их разговорах не было ничего личного. О самом мистере Стэнтоне она почти ничего не знала. Не задумываясь, она приняла его как друга, как достойного человека, потому что он был другом Филиппа. По словам брата, мистер Стэнтон спасал его не раз, когда они попадали за границей в опасные переделки. Он твердо считал своего американского друга верным, надежным, храбрым товарищем, одинаково умело действующим и кулаками, и рапирой. Что ж, у нее нет пока причин сомневаться в этих его качествах. Однако Филипп забыл добавить, что мистер Стэнтон был человек предвзятый и упрямый. Все чаще и чаще он ее раздражал.
